В чем. - поспешно спросил Элвин. Он должен был повторить вопрос, и лишь тогда Хилвар дал понять, что слышит. - Что-то приближается, - наконец проговорил он медленно, все еще глядя в никуда. - Что-то, чего я не понимаю. Элвину показалось, что в кабине внезапно стало очень холодно, и родовой кошмар Пришельцев всплыл перед. Напряжением воли, истощившим все его силы, он удержал свой разум от паники. - Оно не опасно. - спросил .

Означают ли твои слова, - спросил он, - что Ванамонд только родился. - Да, по его собственным меркам. Действительный его возраст огромен, хотя, по-видимому, уступает возрасту Человека. Самое необычайное заключается в том, что он настаивает, будто его создали. Без сомнения, его происхождение связано со всеми великими тайнами прошлого. - Что сейчас происходит с Ванамондом. - спросил Хилвар тоном хозяина.
И тут Олвин просто не мог не вспомнить о том, как проводили свои сонные тысячелетия в Хранилищам Памяти города обитатели Но вот в должное время какая-то загадочная биологическая сила снова собирала вместе все эти рассеянные компоненты огромного тела, и полип начинял новый цикл существования. Он опять обретал сознание и воспоминания о своих прежних жизнях -- часто не совсем точные воспоминания, поскольку разного рода несчастные случаи время от времени губили клетки, несущие весьма уязвимую информацию памяти. Не исключено, что никакая другая форма жизни не смогла бы так долго хранить веру в догму, забытую уже на протяжении миллиарда лет. В некотором смысле полип стал беспомощной жертвой собственной биологической сущности. В силу своего бессмертия он не мог изменяться и оказался обречен вечно один к одному воспроизводить все ту же неизменную структуру. Вера в Великих на ее поздних стадиях стала отождествляться с поклонением Семи Солнцам. Великие упрямо отказывались появляться, и были сделаны попытки послать на их далекую родину сигналы. Уже в незапамятные времена эта сигнализация стала всего лишь бессмысленным ритуалом, а теперь и тому же ею занималось животное, совершенно утерявшее способность к изучению, да робот, который не умел забывать. Когда непостижимо древний голос затих и воздух снова зазвенел тишиной, Олвин вдруг понял, что его охватила жалость. Преданность -- не к месту, верность, от которой никому не было никакого проку, в то время как бесчисленные солнца и планеты рождались и умирали.
Будь это так, они выказали бы куда больше тревоги. Он рассказал свою историю ясно и ничуть ее не драматизируя. Она и без того была достаточно невероятна для их ушей и никаких украшательств не требовала. Только в одном месте он отошел от строго фактического изложения событий, ни слова не сказав о том, каким образом ему удалось ускользнуть из Лиза. Представлялось более чем вероятно, что к этому методу ему придется прибегнуть. Было очень интересно наблюдать, как отношение членов Совета к его рассказу мало-помалу изменялось. Сначала за столом сидели скептики, отказываюшиеся примириться с отрицанием, по сути дела, всего, во что они верили, с разрушением своих сокровеннейших предрассудков.
Олвин возвратился к девушке и удивился, обнаружив, что ее бьет дрожь -- Чего ты испугалась. -- спросил. -- Мы же все еще в Диаспаре, и безопасности. И раз уж мы выглянули в то окошко, что позади нас, то конечно же можем поглядеть и в это!.

- Зона Тишины была снята -- в секретности больше не было никакой нужды.
- Кому еще в Диаспаре он навредил, кого опечалил.
- Цветные огоньки не сдвинулись со своих мест и не изменили яркости, хотя он и наблюдал за ними в течение долгих минут, забыв о том, что время идет.
- Почему твой народ пытается отрицать само существование внешнего мира.
- Ничего не было .
- Подойди.
- Нет, в его недавних поступках не было ничего, могущего вызывать эту неуверенность, это чувство неясной тревоги, словно окутывающее Эристона и Этанию.
Странный букет запахов и звуков опахнул Олвина, когда он ступил под их кроны. Ему и раньше знаком был шорох ветра в листве, но здесь, кроме этого, звенела еще и самая настоящая симфония каких-то слабеньких звуков, значения которых он не угадывал. Неведомые ароматы охватили его -- ароматы, даже память о которых была утрачена человечеством. Это тепло, это обилие запахов и цвета, да еще невидимое присутствие миллионов живых существ обрушились на него с почти ощутимой силой. Встреча с озером оказалась полной неожиданностью. Деревья справа внезапно кончились, и он очутился перед обширнейшим водным пространством, усыпанным крохотными островками. Никогда в жизни Олвин не видел такой воды. По сравнению с этим озером самые обширные бассейны Диаспара выглядели не более чем лужами. Он медленно спустился к самой кромке воды, зачерпнул в пригоршни теплую влагу и стал смотреть, как она струйкаии стекает у него меж Огромная серебристая рыбина, внезапно появившаяся из колыхающегося леса водорослей, стала первым живым существом, отличным от человека, которое Олвину довелось увидеть в своей жизни. Рыбина висела в зеленоватой пустоте и плавники ее были размыты стремительным движением -- она была живым воплощением скорости и силы.
Немалую часть времени Хилвар потратил на выслеживание Крифа, который то и дело исчезал в джунглях или стремительно мчался над водой. Даже Элвин, которому все было пока в диковинку, смог почувствовать, что здешний лес обладает незнакомыми чарами, не свойственными небольшим, ухоженным рощам на севере Лиса. Среди деревьев редко встречались одинаковые; большинство находилось на разных стадиях одичания, а некоторые в течение долгих веков успели окончательно вернуться к первичным формам, заданным природой. Родина многих деревьев была явно не на Земле - и даже, вероятно, не в Солнечной системе. Великаны-секвойи, достигавшие в высоту ста и более метров, словно часовые, возвышались над прочими деревьями. Некогда их принято было считать самыми древними жителями Земли: ведь они были старше Человека. Русло реки стало шире; по мере продвижения вниз по течению она все чаще разливалась озерцами, среди которых, словно на якоре, стояли крошечные островки. Здесь были насекомые - ярко окрашенные существа, носившиеся над водной гладью. Раз, несмотря на окрики Хилвара, Криф умчался, чтобы присоединиться к своим дальним родичам. Он тут же исчез в облаке сверкающих крыльев, изнутри которого донеслось сердитое жужжание.



Comments 50
Lustig topic
Diese Variante kommt mir nicht heran. Wer noch, was vorsagen kann?
Ich bin endlich, ich tue Abbitte, aber diese Antwort kommt mir nicht heran. Wer noch, was vorsagen kann?
Ich tue Abbitte, dass sich eingemischt hat... Ich finde mich dieser Frage zurecht. Ist fertig, zu helfen.
Diese Frage wird nicht besprochen.
Welche WГ¶rter... Toll, die ausgezeichnete Idee
Bemerkenswert, diese wertvolle Meinung
Bemerkenswert, es ist das wertvolle StГјck
Meiner Meinung nach wurde es schon besprochen, nutzen Sie die Suche aus.
Es ist die Dummheit!
Welche Wörter... Toll, die prächtige Phrase
entschuldigen Sie, ich habe nachgedacht und hat diese Phrase gelГ¶scht